Пять методов Китча

Довольно редко мы сталкиваемся с таким понятием как китч. И это весьма странно, ведь такое название носит явление в массовой культуре XIX века, в котором акцент прежде всего ставится на преувеличенную сентиментальность, кричащую «показушность», даже некоторую вульгарность или вычурность в образе как в изобразительном искусстве, так и в музыке, и в литературе. Как правило, китч – это серийное производство чего-либо, он воспринимается (да и переводится с немецкого) как дешёвка, халтурно выполненная работа. Но прежде всего китч, наверное, должен быть знаком читателю по одной простой причине – он нацелен на удовлетворение в эстетическом плане обыденных потребностей человека; но это вовсе не означает, что такое направление, к примеру, в изобразительном искусстве – полное безобразие или так называемая ошибка природы. Напротив, китч носит характер а-ля «массовое искусство для избранных», понимающих это направление, и потому не так широко известен, - китч, при всей своей массовости всё-таки относится к элитарной культуре и ориентирован на узкий круг любителей.

Это направление фактически тождественно известному нам постмодернизму, который в свою очередь «выказывает» философское «одобрение» на неформальность в искусстве – и действительно, китч прежде всего является его разновидностью, потому как чаще всего выступает в роли подражателя не внутренней, а скорее внешней стороне образа.

Не хочется, однако, чтобы представление о таком неординарном направлении в массовой культуре сложилось крайне негативное. Китч подразумевает под собой, если приглядеться, весьма не поверхностную иронию, а точнее будет сказать, своеобразную пародию на современную «стандартизированность» в обществе, скрытно высмеивает её; это поистине обширное понятие, включающее в себя как и творческую глупую шутку автора, эдакую несуразность, так и постмодернистскую философию об обществе, стремящемся подогнать всё под одну гребёнку, вогнать в одни рамки. И конечно это удаётся разглядеть, на первый взгляд, в шуточном полотне не каждому.

Иногда мы даже и не подозреваем, как часто на дню встречаемся с произведениями «китчевской шлифовки»: представьте только, что даже садовые скульптурки гномов выполнены в этом стиле и вобрали в себя его мотивы! Но гномы гномами, терпеливый читатель, а мне бы всё-таки хотелось поближе познакомить тебя с новым методом в мире искусства – методом «китча».

По ту сторону прекрасного, на планете страшной-страшной теоретики, в трудах страшных-страшных критиков можно набрести на страшные-страшные замечания о том, что такое массовое направление, как китч, опирается лишь на уже хорошо выверенный концепт, на условности уже готовых шаблонов, что само по себе направление это зачастую лишено всякого творческого начала, то есть не несёт в себе никакой смысловой нагрузки. Но это глубокое заблуждение. Во-первых, китч всегда содержит в себе собственный, интересный, авторский сюжет, цель которого и заключается в том, чтобы донести свою уникальную идею для созерцателя. Во-вторых, это же всё-таки художественное произведение, которое рукотворно, и не просто рукотворно, а выполнено на высоком уровне, как подобает любому другому произведению той или иной направленности. Выходит, что китч относится не столько к понятию так называемого «благородного» искусства типа «одобренных» постимпрессионизма, сюрреализма или ещё каких-нибудь –низма или –лизма, но сколько к искусству отчуждённому, экспериментальному, подобному монаху,

ушедшему из монастыря и поселившемуся в одинокой келье на острове. Китч совмещает в себе и иронию (правда, не на столь глубоком уровне), черты многих уже вышеперечисленных направлений, где-то даже перекликается с весьма не часто упоминаемым мизерабилизмом – это где человек, словно заключённый в любое литературное произведение эпохи Романтизма, драматичен, мизерен, и его проблемы являются ключевыми по сравнению с судьбами других персонажей полотна. Пожалуй, эта «мизерабализмическая сентиментальность» характерна и для направления китч, но более иронизирована, если можно так выразиться, последний стиль не несёт в себе того принципа фигуративности и обречённости и не вызывает столько сочувствия, сколько вызывают работы более трагического, глубокого характера.

Метод первый

Но иногда зритель всё же улавливает долю трагизма и горечи в работах художников, выполненных в направлении китч. И вот один из таких, - итальянский художник-гравер и скульптор Пьеро Форнасетти: за основу целой серии работ «Theme & Variation Plate» он берёт лицо симпатичной светлоглазой чернобровой девушки и создаёт целую коллекцию чёрно-белых портретов, примеряя на неё роль то клоуна, то загадочной незнакомки в узорчатой маске. Глядя на молодую героиню, зритель проникается её скрытой тревожностью, а вместе с тем и её спокойствием и непоколебимостью. Пожалуй, что, на мой взгляд, эта часть работ Форнасетти относится больше и к сюрреализму, но ведь мы уже говорили о том, что так называемый «метод китча» взаимодействует с разными направленностями в искусстве, и они порой неотделимы, ведь на некоторых полотнах представлены как лёгкая ирония, так и своеобразная трагичность образа.

Серия «Theme & Variation Plate» Пьера Форнасетти

Метод второй

А вообще, конечно, по большей части китч – это увлекательный сюжет с нетяжёлой смысловой нагрузкой, и зачастую мы даже смеёмся или умиляемся, глядя на произведения этой «обработки». Так, например, в работах аж сразу двух художников с подозрительно похожей манерой изображения – Рольфа Оста и Виктора Ляпкало зритель видит, например… пятую точку женщины пышных форм в стиле ню! Лично у меня, уж простит меня уважаемый читатель, щёки покрываются багровым румянцем, и хочется побыстрее отвести взгляд на следующую картину, но не тут то было, потому что на следующей картине наипикантнейшим образом раскинулась дама ещё больших размеров уже вовсе не прикрытая, да так раскинулась, что все прелести так и глядят на тебя с картины, и уже совсем теряешься, куда смотреть теперь: в пол или в потолок, на красивую люстру. Правда, столь смелые барышни изображены больше на полотнах Ляпкало, - это русские так называемые «бой-бабы», смешливые и розовощёкие, любительницы утех и веселья, часто вместе с тощим лысым мужичком за сорок («Семейный портрет», «Утреннее танго»).

Виктор Ляпкало «Семейный портрет»

И если на полотнах этого художника всё почти весело, безмятежно и жарко, как в русской бане, и женщины довольны своими щедрыми прелестями природы, то на полотнах же немецкого художника Оста всё гораздо меланхоличнее и серьёзнее. Обладатели и обладательницы плотного телосложения минималистичны, часто изображены в статичных позах («Маленькая земля», «Молитва»); все персонажи картин совершенно запущены, они безрадостны и унылы, скрытно просят помощи, им некомфортно в собственном теле, они будто хотят вырваться из него, но их же бессилие, безвольность и слабохарактерность не дают им этого сделать.

Ральф Ост «Маленькая земля»

Им остаётся созерцать окружающий мир ( к примеру, очень трогательны картины, где изображены грузные, массивные мужчины, слегка суровые на лицо и с небольшой бородкой, и к ним на палец село по певчей маленькой птичке – «Birdy 1», «Birdy 2») или нести свою тяжёлую ношу, как на одном из полотен Оста, - немецкий художник изобразил распятую на большом дубовом кресте, витающем в воздухе, тучную женщину («Отче Наш») с прикрытыми от отчаянья, безысходности и боли глазами на всё ещё не обезображенном лице, но тем самым Ост показывает, что именно она сама, а никто другой, довела себя до состояния ожирения, потому как если бы это была виновата болезнь, тогда это нельзя было бы отнести к направлению китч, который, не стоит забывать, частенько иронизирует происходящее.

Метод третий

Вот так разные художники совершенно по-разному видят мир и всегда по-своему кроят «историю» китча. Пожалуй, что одним из самых известных приверженцев данного направления является норвежский художник Одд Недрум. Должное внимание его работам стоит уделить хотя бы и потому, что они, будучи выполненными в жанре фигуративной

живописи, отличаются от других работ тем, что на своих полотнах мастер изображает героев, время от времени беря за основу мифологические сюжеты, но с примесью современности, тогда же и испытывая влияние такого художника, как, к примеру, Караваджо: сплошь тёмные сгустки неба, а на таком мрачноватом фоне три светловолосые, будто сошедшие с картин Рубенса, женщины, протягивающие залитые от вечернего заката руки вслед уходящему солнцу… Это произведение Одда Недрума под названием «Возвращение солнца» написана художником в жанре символическая живопись и совмещает в себе сразу несколько стилей – нам уже знакомый китч и, как вы уже догадались, необарокко. Пожалуй, что первый здесь прослеживается в излишней сентиментальности, присущей китчу. Дело ещё и в том, что он включает в себя некий симбиоз глубоких психологических и эмоциональных всплесков, которые характерны для этого направления; а как уже приводилось выше, сам Недрум не отрицал того факта, что на него оказали сильное влияние великие художники прошлого и будто сами приложили руки к его полотнам. А откуда, вы думаете, там взялись караваджская тёмная виньетка по краям и рубенсовская излюбленная «атлетичность»?

«Возвращение солнца» Одда Недрума

Метод четвёртый

Что ж, «методу китча» и этого мало – теперь направление решило взаимодействовать с, казалось бы, таким несовместимым ему ар нуво. Кажется мне, что такими темпами мы вполне могли бы с лёгкостью обобщённо пробежаться по всем течениям в истории изобразительного искусства! Напомню, что ар нуво – по другому модерн - это, прежде всего, природная грация и отказ от всего острого, колючего. Уверять не приходится, что такая взрывоопасная смесь как китч и модерн – пусть это будет «китчерн» или «мокитч», как вам угодно – понравится особенно представительницам слабого пола, потому как это всегда очень нежно и красиво и смотрится очень миловидно. Очень много таких работ можно встретить у Франка Лейендекера, американского художника-иллюстратора. Особенно мне пришлись по вкусу его плакаты в стиле ар нуво: уж очень пластично и красиво вышли у него иллюстрации к журналу Life – «Одного поля ягоды», где изображён смуглый мальчик-индус в компании прекрасной танцовщицы, разодетой в розовый шёлк, и целой дюжины экзотических попугаев разной расцветки на фоне ночного звёздного неба. А вот и попалась на глаза юная гимнастка-канатоходец, грациозно шагающая по тоненькой верёвочке под… куполом? Или же путём заливки заднего плана королевским синим Лейендекер хотел передать атмосферу снова вечернего неба? И как бедняжка уверенно вышагивает, высоко поднимая изящные ножки, держа в руке большой жёлтый зонт в россыпи зелёных травинок? Наверное, такие иллюстрации кого угодно поднимут в воздух над ночным шумным городом, а прохладный ветерок сам будет легонько подталкивать и рисовать невидимые крылья. Выходит, что и тут «метод китча» сработал: нет ничего лучше пластичного слияния нежности и мягкого полёта с чуть-чуть сентиментальной ноткой эстетичности, но не идеальной эстетичности, а особенной, сокрытой, другой.

Обложка к журналу «Life» Франка Лейендекера «Одного поля ягоды»

Метод пятый

Уважаемый читатель, автор немного замечтался. Но он уверен, что работы следующего автора, завершающего наш краткий экскурс, вы точно хоть раз видели… на подарочных объёмных пакетиках, открытках или коробочках из-под конфет, особенно на новогоднюю тему. Это сказочные иллюстрации американского художника Томаса Кинкейда, которые разошлись по всему миру добрыми почтовыми открытками и подарочными картинками. Целая серия его работ, не знаю, как вам, а мне всегда поднимает как настроение к Новому году, так и настроение в целом: пейзажи выполнены в интересной, «мягкой» технике и всегда будто окутаны дымкой – на этот раз это чистый китч, без примесей более известных направлений; это всегда уютные деревянные домики с зажжённым светом внутри, который освещает поляну снаружи (например, как на иллюстрации «A peaceful retreat»). На другой работе руки Кинкейда мы встречаем наполовину залитый солнечным светом небольшой каменный маяк или высокую светло-серую башню с маленькой красной конусообразной крышей;

вот иссиня серая волна ударилась о краешек высокого обрывистого берега, и образовалось много густой молочной пены. Несмотря на неспокойное море, всё вокруг светлое и тёплое, как неостывшая к вечеру от палящего дневного солнца дорога – эта картина художника так и называется «The light of peace». Ну а на тему новогодних сюжетов все мы с вами знакомы с его иллюстрацией, которую все очень любят превращать в новогоднюю открытку или гифку «Christmas evening»: рождественская атмосфера кругом, по краям картину снова окаймляют деревья в снегу, словно укутавшиеся в белый вязаный шарфик, тёплый свет от окна снова одиноко стоящего на опушке домика. Но при этой тихой идиллии пейзаж совсем не пустынный, домик совсем не одинокий, а у его хозяина наверняка в семейном кругу в самом разгаре рождественский ужин с рисовым пудингом и имбирным печеньем.

«Christmas evening» Томаса Кинкейда

Вот так незаметно последний «метод китча» оказался самым трогательным в нашем маленьком путешествии по миру изобразительного искусства. Наверное, на вас тоже повлияла эта присущая направлению сентиментальность; оказывается, что очень многое, что окружает нас, непосредственно связано с этим проявлением в массовой культуре. Наверное, автор напоследок уж слишком лестно отозвался о китче, по крайней мере, Маяковский уж точно бы не согласился, в лучшем случае, с половиной этой статьи…потому что в пьесе «Баня» одного из отрицательных персонажей звали Понт. Понт Кич.

Автор статьи и постера: Татьяна Иванова